26 и 27 апреля 1990 года Алла Борисовна дала два концерта на сцене Дворца культуры «энергетической столицы Казахстана». Как это стало возможным – в интервью с организатором экибастузской гастроли Валерием Давыдовичем Набитовским.
Пришёл и говорю
— Валерий Давыдович, как родилась такая безумная идея – пригласить в Экибастуз Аллу? Время не самое лучшее: 90-е годы, на дворе – неустроенность и неразбериха, а тут, пожалуйста, вам — Пугачёва.
— Я в то время был председателем профсоюзной организации одного уважаемого треста. И как-то в компании зашёл разговор: слабо вашему тресту Пугачёву привезти? Я говорю: «Почему слабо? Привезём». Сказано – сделано. Поехал я в Москву. Но не всё сразу получилось. Если опустить подробности, в Москве я, что называется, «ошивался» около месяца.
— Такой деликатный момент, обойти который не получится: после печально знаменитого алматинского концерта, когда Алла прямо на сцене разорвала «Вечёрку», где о ней были написаны довольно резкие вещи, она, похоже, надолго закрыла для себя гастроли в Казахстане.
— В том-то и дело. Алла – человек взрывной. Статья в «Вечерней Алма-Ате» её сильно обидела. Да и кто бы не обиделся? Она и сказала: «Я в Казахстан – ни ногой!». Но мы очень хотели, чтобы она дала концерт в Экибастузе. Руководство треста меня поддерживало.
— Чем запомнилась ваша первая встреча с Пугачёвой?
— Я был в Москве, в офисе Аллы в «Олимпийском». Сидел в кабинете у Жени Болдина, и тут Алла заходит. Женя говорит: «Вот Валерий из Казахстана. Я тебе о нём говорил». Алла: «Ну, надо подумать».
— Какое первое впечатление у вас об Алле сложилось?
— Звезда, актриса. А уже потом, в процессе общения, я понял, какая это изумительная женщина. Умная, образованная, простая. И самое главное, она сама мне об этом потом говорила, Алла всегда относится к людям так, как они к ней. Есть много замечательных певиц, но Пугачёва это совершенно другой уровень. Таких больше нет.
— О чём вы с ней разговаривали?
— Обо всём: о музыке, литературе, жизни, политике. С ней можно говорить обо всём.
Три счастливых дня было у меня
— Сейчас очень модно выставлять организаторам гастролей райдеры, где перечислены все требования артиста: лимузины, икра, розовые унитазы в номере. Алла какие особые требования предъявила?
— Никаких. Нужно было просто организовать для неё и музыкантов гостиницу, питание.
— С продуктами в 90-м году напряжённо было…
— Это не самое страшное. Хорошие люди сидели на хороших местах (смеётся). Тут другие проблемы были. Даже вспоминать об этом неприятно. Ладно. Словом, мы привезли Аллу в апреле, после её дня рождения. Приезд совпал с предвыборной кампанией. Наш управляющий трестом баллотировался в Верховный Совет. Городские власти посчитали, что мы привезли Аллу в качестве пиар-хода. Им же невдомёк, что жизнь Пугачёвой по минутам расписана. И, если бы Алла назначила приезд на май, например, значит, концерты состоялись бы в мае. Апрель, что называется, совпал. И нам устроили «сюрприз». Алла приезжает, а места в гостинице нам не дают. Аллу мы всё-таки устроили в приличных условиях, а её музыкантов поселили «попроще», в служебной гостинице. Хорошо, заранее этот вариант подготовили. Как в воду глядели.
— А с залом хоть проблем не возникло?
— Отдельная история. Обычно как контракт между устроителями гастролей и дирекцией Дворца культуры выглядит: дирекция предоставляет концертный зал для репетиций и собственно концерта, устроители оплачивают определённую сумму. И всё. А тут – нет. Работавший тогда директор взял с меня несколько расписок. Что в ДК ничего не сломают, не подожгут…
— Не затопят…
— Вот-вот (смеётся), что-то вроде этого.
— Можно понять дирекцию ДК: здание могли по кирпичикам разнести. Рассказывают, что даже на репетиции концерта народ на балконе собирался.
— Было. Меня, кстати, поразило отношение Аллы к работе. Мы ей предлагаем отдохнуть, съездить куда-нибудь, а она извинилась и с 19 часов до 23 – прогон концерта по полной программе. Репетирует, звук проверяет. Постоянно останавливается: это не так, этим не довольна. Пока всё не получилсь, как она хотела. Сама смеётся: «Я даже в деревне не могу выступить, пока звук не отстрою и всё не прогоню».
— И был концерт…
— Два концерта. Два дня подряд — два выступления. Алла тогда привезла программу сборную. Но в основе были последние «Рождественские встречи». Пела «Мой голубь сизокрылый», «Молодой человек, пригласите танцевать». Когда исполняла «Пригласите», спустилась в зал, взяла за руку милиционера, надела его фуражку и танцевала с ним.
— Бедный милиционер, наверное, в полуобморочном состоянии двигался?
— Она удивительно с залом работает. Но, о её концерте рассказывать, всё равно, что игре на скрипке по телефону обучать. Это надо видеть и слышать.
— Усталость в ней не чувствовалась?
— О чём говорить! Ей было около сорока. На самом подъёме.
Вагончик тронется, а слух останется
— Валерий Давыдович, а что это за слух, призрак которого долго не сходил со страниц центральной прессы: мол, Пугачёва за свои экибастузские концерты увезла из Экибастуза вагон строительных материалов для своего Театра песни?
— Не было никакого вагона со стройматериалами. Тут другая история. Во-первых, контракт Аллы с нами был её первым «долларовым» контрактом. Так она сама сказала. С ней впервые рассчитались валютой. Была такая возможность. А с вагоном так получилось. К нам Алла летела военно-транспортным самолётом. У неё ведь тонны аппаратуры. А отправить назад её таким же образом не получалось. Поэтому Алла с музыкантами улетели обычным рейсом, а её аппаратуру мы отправили в Караганду и заказали спецвагон. И вот этот самый вагон в Москву и отправился. А газеты и телевидение выдали дезу, что Пугачёвой за концерты в Экибастузе стройматериалы отгрузили. Тогда ведь все знали, что она мечтает Театр песни построить.
— Наверняка, с ней не только по контракту рассчитались. Были и подарки какие-то.
— Ничего особенного. Мы ей преподнесли хороший набор французской косметики. Сейчас это не дефицит. И ещё мы ей подарили красивые светлые полусапожки. «Козлики». Они тогда в моде были. Они ей, кстати, пригодились прямо в Экибастузе. Уже в последний день её пребывания мы поехали отдохнуть на природу. Было прохладно: наш подарок оказался «в ногу». Устроили пикник. Посуды хорошей не было. На столе – гранёные стаканы. Алла пришла в восторг: «Где вы их взяли?! Я таких сто лет не видела! Надо с собой парочку на память прихватить!».
— Пели, наверное, с Аллой хором? Она ведь дирижёр по образованию.
— Пели. Сначала частушки. А когда её провожали, затянули песню «Там, вдали за рекой». Дошли до последнего куплета. Мы поём: «Он упал возле ног вороного коня/ И закрыл свои карие очи…». Вдруг, Алла говорит: «Стоп, мужики! Я допою». И, ни секунды не задумываясь, выдала грассируя: «Ты, конёк, воррроной, перрредай дорррогой, что я умеррр, но умеррр не очень…». Она настолько же талантлива, насколько непредсказуема.
— А после этих гастролей вы с Аллой связь поддерживали?
— С Женей Болдиным. Например, первые «московские» новогодние подарки для детей Экибастуза нам Женя организовал. А меня он пригласил на новые «Рождественские встречи». Для нас специально стулья в первом ряду, там, где сектор VIP, поставили. Я уже счастлив тем, что однажды мне довелось пообщаться с Аллой. Это с любым человеком навсегда остаётся.
