19 марта 2024, Вторник

Энергетика Казахстана: вчера, сегодня, завтра

Обмен мнениями

Эта дискуссия о сегодняшнем положении дел в казахстанской энергетике и перспективах развития отрасли на днях развернулась в социальных сетях. Участники многостороннего диалога — люди, высказавшие профессиональные мнения честно, без лапотного патриотизма и набивших оскомину «взвейтесь-развейтесь». В ходе дискуссии (что вполне логично) были упомянуты экибастузские энергетические станции ЭГРЭС-1 и ЭГРЭС-2.

Небольшое отступление. Не так давно портал SALEM, Экибастуз опубликовал предоставленную нам АО «Самрук-Энерго» информацию о проектах увеличения мощностей экибастузских ГРЭС (государственных районных электрических станций — И.Т.). Цитата: «Проект «Восстановление энергоблока №1 (ГРЭС-1) с установкой новых электрофильтров» —  последний из трех проектов по восстановлению выведенных из эксплуатации энергоблоков. Он реализуется с целью увеличения располагаемой мощности станции на 500 МВт. В период с 2020 и 8 месяцев 2021 года объем профинансированных инвестиций в этот проект составил 39,718 млрд тенге. Завершение проекта планируется в декабре 2023 года.

В 2020 году Советом директоров Экибастузской ГРЭС-2 было принято решение одобрить реализацию проекта по строительству на станции энергоблока №3. Советом рынка вынесено решение рекомендовать МЭ РК заключить инвестиционное Соглашение с ГРЭС-2. С июля 2020 года ведется корректировка ПСД. К данному времени на площадку строительства поставлено свыше 11 тыс. тонн оборудования. За период 2020 г. и первое полугодие 2021 г. в рамках реализации проекта выполнен широкий спектр подготовительных работ — от финансового и технического аудита и рефинансирования кредитных обязательств до заключения договоров на корректировку проектно-сметной документации и оформления разрешительных документов на строительство».

И если успешная модернизация энергоблоков станции ЭГРЭС-1 с заменой электрофильтров — дело для нас привычное, то, затянувшийся до неприличия, проект строительства энергоблока №3 на станции ЭГРЭС-2 — давно стал причиной анекдотов вполне справедливых и уместных — история строительства энергоблока №3 насчитывает десятилетия.

Между тем не утихают споры: есть ли смысл наращивать мощности казахстанских электростанций, работающих на углях, не следует ли уделять больше внимания строительству ветряных, солнечных станций и АЭС, и с чем мы в принципе можем столкнуться в перспективе — с дефицитом или профицитом электроэнергии?

Вот об этом и шёл разговор (стилистика участников дискуссии сохранена — И.Т.).

Алмас Чукин (спикер, экономист, изучал политэкономию в МГУ имени Ломоносова):

— В электроэнергетике есть три важные части – производство электричества на станциях, передача его по проводам до потребителя и потребление (коммерческое  и личное). И складывается впечатление, что мы полным ходом идём к очень крупным проблемам в этом деле. И эти проблемы не очень далеко. Не так близко как в Ливане, где на днях вообще остановились последние станции, и страна ушла в темноту. Но где-то через 5-7 лет «волна» дефицита электричества станет ощутимой, и цунами будет только нарастать.

И, по всем трём «китам», очевидно, что мы слишком долго откладывали проблемы «в ящик» и «чёрные лебеди» летят один за другим.

Около 80% электричества производится на угольных станциях. За последние десять лет в рамках борьбы за декарбонизацию планеты абсолютное большинство международных финансовых организаций от Всемирного банка, который закрыл уголь в 2013 году, и даже до созданного по инициативе Китая банка развития AIIB – прекратили финансирование угольной генерации. То есть, денег занять на строительство или модернизацию 80% нашего энергосектора теперь негде.

Без денег почти невозможно что-то сделать. Но без оборудования уж точно ничего не сделаешь. И тут тоже — «каюк». Недавно в своём выступлении на Генассамблее ООН Председатель КНР Си Цзиньпин озвучил обязательства Китая достичь углеродной нейтральности, то есть нулевых выбросов (СО2) к 2060 году. Этим он не ограничился и добавил ещё один пункт — Китай не будет принимать участие в строительстве угольных станций за рубежом. Тут явно видно желание избежать критики в том, что страна поощряет «грязную» энергетику.

Но без китайского оборудования сегодня строить или модернизировать угольную станцию невозможно. Китайцы не только крупнейшие производители техники для этого дела, но и по большому счёту лучшие (кроме турбин). У них есть технологии чистого угля, при которых выбросы равны газовым станциям.

Основа казахстанской энергетики, Экибастузская ГРЭС-1, дающая 20% электричества в стране, в своё время крупнейшая в мире угольная станция, была запущена в 1980-1984 годах. Она ровесница московской Олимпиады и один агрегат, первый, уже вышел из строя и был выведен из эксплуатации в 2018 году. И остальным 7 машинам уже почти 40 лет, пришло время их менять. ГРЭС-2 построили в 1990-1993 года и успели ввести в строй 2 агрегата, и до сих пор тянется история с третьим. Главное достижение в трубе, она почти полкилометра высотой (420 м) и входит в книгу рекордов Гиннеса как самая высокая труба в мире. Про остальные станции умолчим, там — и 1950-й, и 1960-й годы рождения.

Второй «кит», КЕГОК носит два портфеля. Он отвечает за транспортировку электричества в целом по стране, по магистральным линиям, и ещё и диспетчер системы, отвечающий за регулирование. Как транспортная компания они справляются довольно неплохо, но как диспетчер они столкнулись с вызовом, на который сами ответить, скорее всего, не смогут.

Для регулирования и балансирования системы нужны резервы и возможности. Если вдруг на юге ударили холода, и все включили обогреватели — спрос на электричество вырастает в два раза, и этот спрос надо удовлетворить. А как? Надо иметь резерв мощности по производству электричества где-то. И провода не резиновые, тоже больше, чем можно, не передашь. Значит, нужны резервы и там, и тут. А вот резервов всё меньше и меньше. Точнее их нет.

Казахстан вернулся к уровню потребления электричества, который был в СССР в 1990 году где-то пару лет назад. В 90-х потребление из-за распада промышленности упало почти в 2 раза и, хотя и были проблемы, но система имела резерв. В пиковые утренние и вечерние часы уже частенько приходится пользоваться перетоками из России, чтобы закрыть дефицит.

А тут ещё добавились ветряная и солнечная генерация. В целом, вроде хорошо, за 5 лет добавилось 2,000 мегаватт новых мощностей, но они переменные, и с ними надо работать по-другому, это не угольный котёл.

Вся электросеть нуждается в новом видении и в колоссальных инвестиционных ресурсах, которые она сама породить не сможет. Нам не только наладить надо, что есть, но и смарт-грид строить. Вопрос: на какие деньги?

Ну и главный – третий «кит». Потребитель и рынок. Никакого толка не будет улучшать производство и передачу электричества, если не регулировать ценовыми и рыночными методами спрос. У нас абсурдная ситуация с ценой на электричество. Мало того, что оно почти самое дешёвое в мире — оптовые цены в районе 2 центов за кВт/ч, и розничные — от 4 до 6 центов. Это ниже среднемирового в 2-3 раза, при том, что сырьё и оборудование покупается по мировым ценам.

Электричество как товар стоит одинаково и летом, и зимой, и утром, и вечером, и днём, и ночью. А производство его и доставка не стоят одинаково. Когда народ в 7 утра или в 7 вечера дружно включает всё, что можно — от электрочайников до стиральных машин и телевизоров, спрос подскакивает в 2-3 раза, а как его закрывать?

Несколько лет назад отменили дневные/ночные тарифы. В результате никто не пользуется таймерами на «стиралках» и прочих устройствах, экономить нет никакого смысла. А при этом все энергетики любят порассуждать о дефиците «балансирующих» мощностей.

Вот это балансирование уже стало модной фразой, но лишённой всякого экономического смысла. Обычно, подразумевается наличие неких газовых станций, которые по требованию к ужину будут включаться, закрывать все пики, а потом могут выключаться. При этом непонятен ответ на несколько вопросов: кто их построит, где, когда и на чьи деньги? Где взять газ и по какой цене на эти станции? И как окупить дорогую новую газовую станцию, если она будет работать 4-6 часов в день в пики? Понятно, что и гидростанций в ближайшие годы мы не построим, потому что особо негде, да и невыгодно.

Во всём мире (так было и в СССР) основа балансирования — кооперация. СССР оставил нам центрально-азиатское кольцо, в котором гибкие гидроресурсы Кыргызстана и Таджикистана, газовые станции Узбекистана были соединены с тепловыми станциями Казахстана. В пик открывали заслонки на Токтогуле и снимали проблему, ночью не лили воду зря, а работали паровые котлы и газовые. Когда надо, использовали временные различия. Пока люди просыпаются на Востоке, западные регионы работают на них, потому с ходом солнца и нагрузка перемещается. От этого выигрывали все. Но теперь вместо того, чтобы углубить кооперацию, мы за 30 лет свели её почти к нулю.

Великобритания, которая изолирована в силу островной географии, недавно проложила ещё один подводный кабель большой мощности к Норвегии. Они понимают, что энергетическая безопасность не в обрезании кабелей, а большом их количестве. При любой аварии или сбое, они могут в 15 минут взять энергию из разных стран Европы. Больше опор, выше стабильность. Мы должны усилить наши выходы на РФ и Центральную Азию, построить резерв на Китай.

В Европе и мире сейчас преобладает концепция избыточного развития ВИЭ (возобновляемые источники энергии — И.Т.). Смысл этой идеи прост. ВИЭ критикуют за её непредсказуемость. Что делать, если ветра нет. И ответ есть. Если построить ВИЭ в 2-3 раза больше по производству чем надо, и там где есть хорошие условия — проблема дефицита решается. Возникает, правда, новая проблема: что делать с избытком электроэнергии? Но тут тоже есть два ответа: можно просто отключать и регулировать эти отключения излишков, либо производить что-то типа «зелёного» водорода или хранить в батареях.

Только за счёт разумного и экономически просчитанного регулирования можно сэкономить сотни миллионов долларов ненужных инвестиций в устаревшие подходы. У Казахстана есть огромный ресурс свободных территорий. Не бегать надо от ВИЭ, надеясь на чудесное продление нефтяного века, а стать лидером экспорта «зелёной» энергии, заместив ею ископаемое топливо. По совокупной стоимости кВт/ч станция на солнце или ветре уже является самой дешёвой технологией, даже если не считать налога на выбросы СО2, которого у нас нет.

Ринат Тасбулатов (АО «Самрук-Энерго»):

— На ЭГРЭС-1 блок на 500 МВт будет введён в 2023 году, на ЭГРЭС-2 — 636 МВт планируется построить в 2025 году. И если для отдельной компании это неплохой показатель, то в масштабах отрасли, по сути, — терапия отчаяния, говоря языком врачей.

В привязке к северу, насколько я знаю, критических проблем с нехваткой нет, если не считать некоторые запросы акимата области по отдельным проектам. Проблема-то, в целом, общая, и её нельзя рассматривать без учёта системного оператора. А дополнительные мощности на сегодня пока вынуждены вводить на севере потому, что весь наш уголь там, под рукой. Тащить через всю страну дешевле электроэнергию, а не уголь. И, думаю, так останется до тех пора не произойдёт какой-то супертехнологической революции в мире.

Жакуп Хайрушев:

— На юге надо строить маневренную генерацию: газовые ТЭЦ в Алма-Ате и гидростанции. Базовую покрыть солнцем и ветром.

Азамат Тарасбаев:

— «Зелёная энергетика» не такая уж и «зелёная» в плане: ветровые лопасти вообще не перерабатываются, а закапываются. А они очень легко и быстро портятся мелкими песочными/солёными частицами. Но вроде уже делают вертикальные, правда они шумные. К тому же, эти станции очень негативно влияют на птиц

  1. Солнечные электростанции тоже в большом количестве вредны для птиц.
  2. Не решён вопрос хранения электроэнергии в батарейках, точнее таких огромных батареек еще не создали, но разработки еще идут.
  3. Вариант получения водорода сразу «выкидывается», потому что с водой и так проблемы, а получать из морской воды — оставляет проблему избытка соли, которую если бросить обратно в море — на следующий круг выйдет ещё больше соли, а заодно морскую экосистему можно загубить.

Сергей Васильев:

— Учитывая размер территории Казахстана, ветер над Республикой есть всегда — только в разных регионах. Разветвлённая по стране сеть ВЭС по сути уже не переменный, а постоянный, источник энергии. Даже были оценки в 80%. То есть, если по всей стране построить ВЭСы на 5000 МВт, то 4000 МВт из них — это уже постоянная генерация.

Жанат Салимова:

— На стороне третьего «кита» (потребление), я бы ещё два фактора добавила. Первый — энергоэффективность и управление спросом. Мы одна из самых энергоёмких стран в мире. Пора бы научиться экономить. Ведь самая дешевая энергия завтра — это непотреблённая энергия сегодня. С деманд респонсом (управление спросом на электроэнергию — И.Т.) та же песня… Нужны не только дифференцированные тарифы, а вообще динамичные розничные цены. И второй фактор — тепло. Для адаптации его к декарбонизации, кажется, нет другого выхода кроме как его электрифицировать и децентрализовать. Иначе они так и будут думать в «совковой» парадигме «базовых» мощностей, АЭСов и угля.

Алмас Чукин:

— Точно. Парадигма меняется. Возможно уже выгоднее точечная генерация и электроотопление.

Кенен Скаков:

— Главные потребители промышленные производства, на их шею надо повесить обновление системы.

Алмас Чукин:

— Вот этого тоже нельзя резко делать. Наши горняки и металлурги — неэффективные. Дешёвое электричество для них — главный мотивирующий фактор. Привыкли, а конкуренция высокая.

Резюмируя всё вышесказанное, необходимо отметить, что это частные мнения. Но мнения людей неравнодушных, имеющих своё видение стратегии развития казахстанской энергетики.

По данным Минэнерго страны, в 2020 году Казахстан выработал 108 млрд кВт/ч электроэнергии при потреблении на уровне 107,3 млрд, что свидетельствует о полном обеспечении потребностей страны в электроэнергии.

Объём инвестиций, привлечённых в рамках рынка мощности в сектор генерации электрической энергии, в минувшем году составил более 82 млрд тенге (1,1 млрд долларов по текущему курсу).

За счёт республиканского бюджета в 2020 году реализованы 24 проекта на сумму 31,4 млрд тенге (425,5 млн долларов), из них завершены 6 проектов (сумма – 3,6 млрд тенге — около 49 млн долларов).

В 2021 году планируется выработать 109 млрд кВт/ч. электрической энергии.

Председатель правительства РФ в 90-е годы Виктор Черномырдин как-то сказал: «Произносить слова мы научились. Теперь бы научиться считать деньги».

Подготовил Игорь ТИМОШЕНКО.